Филькина грамота — устойчивый оборот русского языка, обозначающий «некорректный, безграмотно составленный или не имеющий юридической силы документ».Устойчивые словосочетания или фразеологизмы прочно обосновались в нашей жизни их используют не только в разговорной речи, но и в литературе и СМИ. Чтобы понимать смысл сказанного или прочитанного и уметь правильно использовать устойчивые словосочетания русского языка необходимо знать их происхождение и значение.
В этом выпуске альманаха для любознательных «Хочу всё знать» рассмотрим несколько основных версий происхождения выражения «Филькина грамота».
Первая версия происхождения выражения «Филькина грамота» связана непосредственно с толкованием самого этого имени. Филя является уменьшительной формой образованной от имени Филипп, Филимон, Филат. На Руси это имя считалось простецким и чаще всего принадлежало людям «подлого сословия».В словарях русского языка В. Даля и Ушакова слову даётся объяснение как — простак, простецкий, недоумок.
Филя об. простофиля, простак, разиня, недоумок.
Толковый словарь Даля
Филя, фили, муж. (обл.). То же, что простофиля. «Ужи объегорил же я его, одел, как филю, в чортовы лапти!» Мельников-Печерский.
Толковый словарь Ушакова
Простофиля – прозвище, образованное от этого имени. Так на Руси называли безграмотных людей низкого сословия. А выражение — «Филькина грамота» сохранилось в русском языке, скорее всего, благодаря нелепому и смешному
контрасту между высоким уровнем официального документа, которым была грамота, и
простецким положением его составителя.Филька, не имеющий даже фамилии, конечно, не имел права прикладывать руку к важному документу. А значит, бумага эта — липа, не имеющая юридической силы.
В русском языке сохранились пословицы, относящиеся к этому нарицательному персонажу:
- «Обули Филю в чертовы лапти»,
- «У Фили были, у Фили пили, да Филю же и побили»,
- «Был Филя в силе – все други к нему валили, а пришла беда – все прочь со двора».
Вторая, более сложная версия, происхождения выражения - «филькина грамота», связанна с реальными персонажами истории, а именно с Иваном Грозным, а Филька в этом словосочетании — это не кто иной, как московский митрополит в 1566–1568 годах.
Летом 1566 г. повелел государь призвать к нему соловецкого игумена Филиппа, сына боярина Колычева. Он задумал поставить этого священника митрополитом Московским и вся Руси, поскольку роду тот был древнего и знатного, правда, опального. До пострига служил при дворе Елены Глинской, матери Ивана Грозного. Федор Степанович Колычев в монашестве принял имя Филипп. Слыл он человеком незаурядным, образованнейшим, прославился успешным обустройством вверенного ему монастыря.Представший перед монаршим взором священник на предложение стать митрополитом ответил, что согласится лишь при условии уничтожения опричнины.
Иван был разгневан, но настоял на своем, заставив Филиппа дать письменное обещание «в опричнину ему и в царский домовый обиход не вступаться, а после поставленья за опричнину и за царский домовый обиход митрополии не оставлять». Правда, за то и сам Иоанн попросил «нейти прямо против царской воли, но утолять гнев государя при каждом удобном случае».
По прошествии времени понял Иоанн IV, что допустил оплошность, не догадавшись включить в данную расписку отказ от права печаловаться, т.е. заботиться, заступаться за подвергнутых гонениям. А митрополит слал на царский двор грамоты как раз такого содержания. Они-то и стали прототипом «филькиных», но позднее.
Иван стал избегать встреч с церковным главой, им же назначенным, чтобы не выслушивать его речи в защиту преследуемых, а явившись в марте 1568 г. на службу в Успенский собор, призвал: «Только молчи, одно тебе говорю: молчи, отец святый! Молчи и благослови нас!» Неподкупный владыка ответил: «Наше молчание грех на душу твою налагает и смерть наносит».
Беседа, в конце концов, хоть и была трудна, привела грозного царя в большое раздумье. Опричники, опасавшиеся, как бы он и вправду не распустил их, устроили заговор. Они нашли сообщников среди духовенства, которое стало доносить на Филиппа II. В гневе одураченный Иван Васильевич обозвал грамоты ни в чем не повинного митрополита Филькиными, употребив презрительную форму монашеского имени владыки.
Вот такая невеселая история, рассматривается в качестве версии происхождения этого шутливого выражения - «филькина грамота»